Страсть до гроба и даже после

[Neadekwat]

Решил опубликовать один из своих черновиков с фикбука. А то их многовато скопилось, да и писать что-то по даблджею больше не хочется, хотя идей по прежнему масса.
Увидел в сообществе прошедший хэллоуинский фест, и была там табличка с кнопочками. Не удержался и потыкал. Три слова заявки: Гниль, Клятва, Страсть.
Но вышло всё как-то совсем по-другому :с

Название: Страсть до гроба и даже после
Фэндом: Шерлок
Персонажи: Джон Хэмиш Ватсон, Джеймс Мориарти.
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Даркфик
Предупреждения: Смерть персонажа, Изнасилование, Некрофилия
Саммари: Любовь может быть разной.

Название: Страсть до гроба и даже после
Фэндом: Шерлок
Персонажи: Джон Хэмиш Ватсон, Джеймс Мориарти.
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Даркфик
Предупреждения: Смерть персонажа, Изнасилование, Некрофилия
Саммари: Любовь может быть разной.
Ссылка на фест: jimxjohn.diary.ru/p191979968.htm

Никто не знает истинную дату его смерти. Но 10 марта 20** года Джона Хэмиша Ватсона признали умершим и дело закрыли. Пропавшего без вести так и не нашли.

А где-то в одной из квартир неблагополучного района Лондона растрепанный брюнет кончает в бездыханное тело, бывшее когда-то тем самым пропавшим военным врачом, тем самым Джоном Ватсоном. Излившись, мужчина разжал побелевшие пальцы, сжимающие безвольные плечи, выскользнул из растраханной дырочки и с силой провел рукой по лицу, горько и безумно улыбаясь.
- Всё молчишь, проказник, - нависает сверху, вглядываясь в безучастное, застывшее лицо напротив, - что мне сделать, чтобы снова заставить тебя кричать?
В комнате стоит жуткий смрад, вонь медленно разлагающегося тела. Но Джим, кажется, ничего не замечает. Он всё смотрит на прикрытие глаза и вспоминает какими красивыми они были. Как небо. Джим всегда любил небо. Ещё в детстве он мог часами его разглядывать, успокаиваясь и нежась в тишине.
А теперь его персональные небеса, заключенные в глазах этого мужчины, пропали. Врата в Рай закрылись, и ключа нигде нет.
Джон больше не кричит, не стонет, не издает никаких звуков и даже не смотрит на него. Но Джим не оставляет попытки заставить своего пленника снова обратить на себя внимание.
- Эй, Джонни, - он ласково проводит кончиками пальцев по затвердевшей холодной щеке, - я же развязал твои руки и даже обработал все раны. Ты всё ещё обижаешься на меня?
Мертвец предсказуемо не ответил.
Джим гладит его светлые волосы, бормочет какую-то чушь, то обещая воздушные замки, то срываясь на угрозы. Натянуто улыбается.
- Ты ещё не можешь ходить сам, поэтому я быстренько приму душ и сам вымою тебя. Ты же не сбежишь, пока меня не будет? – подмигивает брюнет и быстро шагает в ванную. Нельзя оставлять Джона надолго одного.
Вскоре Джим возвращается в комнату, с губкой и небольшим тазом теплой воды. Присаживается рядом и начинает обтирать распростертое на старой кровати тело. Почти нежно проводит смоченной губкой по многочисленным синякам и ранам. Джим помнит, как поставил каждую из этих отметин.
После он распахивает окно, впуская в комнату шум с улицы. Задергивает шторы. И снова устраивается рядом с этим бледным холодным телом. Остаток вечера Джим не замолкает, рассказывая всё, что только взбредет в голову.
- Знаешь, Джонни, ты мне сразу понравился, - он поглаживает его по волосам, спускаясь и проводя подушечками пальцев по скулам, затем по шее, - я не мог просто оставить тебя в покое. Ты же понимаешь? – пытливо вглядывается во всё также закрытые глаза. – Ты должен быть только моим, – и целует жесткие губы.
В тишине комнаты отчетливо слышно тиканье больших часов, шорох сбитых простыней и сбивчивое дыхание Мориарти, который вновь врывается в такое податливое тело.

Джим никогда не признается даже самому себе – он ужасно боится остаться один. Ему нужен кто-то рядом, что бы чувствовать… жизнь. Поэтому он с упорством безумца убеждает себя, что Джон – тот, с кем всё вокруг кипело и бурлило, всё ещё здесь.
- Нет, нет, нет. Ты не можешь умереть раньше меня.
«Ты не можешь оставить меня одного», - так и не произносит вслух.

Джим снова сорвался, он гневно выкрикивает и бьет Джона по лицу.
- Тебе до сих пор всё равно, да?! Что ещё мне нужно сделать?!
Он мечется по комнате, раскидывая в стороны редкие предметы мебели. Опрокидывается большие часы, стоявшие у стены, перекрикивая звон разбившегося стекла. Не сбавляя скорости, подлетает к кровати и хватает Джона за руку, сильно сжимая и переплетая с ним пальцы. Горячо шепчет:
- Не позволю! Ты не сможешь от меня спастись, Джонни, слышишь?! Не сможешь! Ты - мой! Я клянусь тебе всем, чем пожелаешь, мы обязательно встретимся снова! Мой! Не спасешься, ты нигде не сможешь от меня скрыться!
Глаза блестят безумием, шепот переходит в крик, изо рта чуть ли пена не идет. А Джон походит на большую человекоподобную сломанную куклу. Совершенно недвижим, раскинутые под странными углами конечности, абсолютно бесстрастное лицо.
- Не спасешься, мой-мой-мой!


Вечером 25 марта 20** года где-то на окраине Лондона вой сирен перебудил всю округу. Из потрепанного невысокого здания вынесли черный, жутко смердящий мешок и отправили в морг, на экспертизу и опознание.
Двое людей в форме держали под руки вырывающегося брюнета, что кричал, словно раненный зверь, и рвался вслед за скрывшемся в фургоне мешком с мертвым телом.